Это может выглядеть как интересная маркетинговая уловка PR отдела Nike, но им удалось создать настоящий праздник в честь легендарной линейки Air Max. Отмечаемый ежегодно 26 марта с 2014 года, Air Max Day является ностальгичным напоминанием об инновациях десятилетиями раньше, поскольку это даёт наглядное представление о том, насколько мы можем раздвинуть границы в современном понимании.

До исторического запуска Air Max 1 в 1987 Nike как компания разрывалась между прошлым, которое обеспечило успех среди публики, и давлением покупателей конца 80-х, которые требовали выпустить что-нибудь «клёвое». Подростков больше не интересовлва вафельная подошва Билла Баурэмана, которую он придумал в кампусе Орегонского университета. Им нужно было что-то другое.

Представляем Тинкера Хэтфилда. Хотя сегодня его имя звучит для сникер-коммьюнити словно оракул, способный достигать недоступные для других вершины в дизайне, его начальная должность в Nike не отличалась от массы других молодых сотрудников в растущем бренде: проектировать атмосферу для продаж, а не создавать товары для полок.

В 1981 Хэтфилд был корпоративным архитектором, который разрабатывал офисные здания для кампуса Nike, шоурумы и магазины по всей стране. Несмотря на то, что он бегал в Орегонском университете под руководством Билла Бауэрмана — и даже занял шестое место в прыжках с шестом на Олимпийских испытаниях 1976 года — ничего не говорило о том, что у него есть будущее в сфере дизайна обуви.

«Архитектура по своей натуре довольно широка. Это и техническая часть, и креативная, а также богатство культурного образования», говорит Хэтфилд.

В то время в Nike было всего девять дизайнеров кроссовок. Заметили ли они какой-то талант в Хэтфилде, либо просто не справлялись с нагрузкой, но в конце концов его пригласили, чтобы «взбдорить» команду дизайнеров, которая видела надвигающуюся конкуренцию.

«Я создавал довольно уникальные здания и офисы для того времени, и окружающие стали говорить, что мне нужно заниматься обувью», говорит Хэтфилд. «Я к такому не стремился, но, честно говоря, знал что это неизбежно, поэтому когда это случилось, я уже был готов. Даже когда я был младшим архитектором, я всегда был ведущим архитектором, даже в начале я всегда держал творческий процесс под контролем».

Когда Хэтфилд перешёл от архитектуры к дизайну кроссовок, Nike готовились стать компанией-миллиардером. И всё же конкуренция наступала на пятки, выбивая их из колеи практически во всех сегментах спортивной обуви, кроме баскетбольной, где доминировали Air Jordan 1.

«Как архитектор, я всегда считал, что могу принести что-то новое в плане дизайна, особенно если сравнивать с тем, что было на рынке в то время», говорит Хэтфилд. "Поэтому я начал работать над кроссовками, которые не вписывались ни в какой дизайнерский план или маркетинговые исследования: Air Max 1.

В то время как другие дизайнеры искали вдохновение в гепарде и других быстроногих животных — учитывая, что Nike пытались подталкивали покупателей бегать и прыгать выше — подход Хэтфилда был определённо другим, и возвращал к его собственным корням промышленного изобретателя.

«Многие из нас в Nike путешествовали, пытаясь вдохновиться и понять людей из разных городов, культур и регионов мира», говорит Хэтфилд. «Я знал о таком интересном, инновационном и очень спорном здании, называемом Центр Жоржа Помпиду. Оно было одной из главных целей моей поездки в Париж. Входя на площадь, окружающую Центр, сразу заметен яркий контраст с мансардными крышами, небольшими окнами и жилыми домами. Видя машиноподобное здание, было похоже, что оно „выплескивает кишки наружу“. Другими словами, видеть можно было всё. Можно было видеть эскалаторы, трубы отопления, кондиционеры, различиные этажи музея. Можно было видеть людей. Это реально вдохновило меня, потому что это было настоящим потрясением для архитектуры и городского дизайна. Это изменило то, как мы смотрим на здания».

Само здание открыто в 1977 году спустя 6 лет стройки. Инициатором был тогдашний президент Жорж Помпиду, решивший, что вакантное место плато Бобур должно использоваться для строительства многопрофильного культурного центра нового типа. Он обратился к итальянскому архитекторму Ренцо Пьяно и британцу Ричарду Роджерсу, которые победили в конкурсе среди 681 проекта.

Вместо того, чтобы пытаться мимикрировать под окружающую архитектуру Второй империи и стиля Бозар, дуэт решил создать что-то новое, что обнажило бы внутреннюю структуру. В прошлом дизайнеры стремились это скрыть, но Пьяно и Роджерс захотели это принять, сделав гордостью здания.

Для тех, кто видел Центр Помпиду, со многих сторон он казался незаконченным объектом, с которого однажды уволились все рабочие.

«Со стороны площади были собраны все средства для передвижения по зданию, говорит Пьяно. «На противоположной стороне — все технические сооружения и трубы. Таким образом, каждый этаж стал полностью пустым и был доступен для любых культурных мероприятий, выставок, активности — как известной, так и ещё неизученной».

Статья французской газеты Le Figaro написала о законченном здании: «Париж обрёл собственного монстра, точно такого же, как в Лох-Нессе», и добавил ещё одну колкость, назвав Центр «Кинг-Конгом культуры».

В дни, предшествующие официальному открытию Центра, The New York Times рассказали историю: «Ричард Роджерс смотрел на своё творение под дождём, когда к нему подошла пожилая женщина и предложила встать под зонтик, спросив, что он думает о здании. „Я его архитектор“, ответил Роджерс, после чего женщина ударила его по голове зонтиком».

Когда Тинкер Хэтфилд начинал работать над Air Max 1, открытые внутренности парижского здания занимали важное место в его памяти, которая соединила прошлое в качестве архитектора с новой должностью дизайнера кроссовок.

«Эта обувь проектировалась для того, чтобы „дышать“, быть гибкой и обеспечивать хорошую посадку, но факт наличия „окна“ с капсулой Air и цвет, окружающий её, заметно выделял Air Max 1 среди другой обуви», говорит Хэтфилд, добавляя, что дизайн не был «слишком мудрёным».

Линейка Air Max с тех пор пополнилась массой успешных силуэтов, таких как Air Max 90, Air Max 180, Air Max 93, Air Max 95, Air Max 97, Air Max 2003, Air Max 360 и Air Max 2015 — каждый из которых основывается на видимой воздушной подушке, вдохновлённой Центром Жоржа Помпиду.

Соглано The New York Times, «После того, как Центр Помпиду был завершён, архитектор Роджерс остался без работы до тех пор, пока не получил заказ от Lloyds в 1979. Он преподавал в США и готовился стать таксистом в Лондоне: «Я думал, что моя архитектурная карьера завершилась». Причина этого периода, по его словам, была простой: «Никто не хотел ещё одного центра Помпиду».